Об Эдуарде Степине Печать
18 Мая 2010 года

Первоначально опубликовано на сайте памяти Эдуарда Степина, www.edik-stepin.ru

Меня поражала его странная внутренняя культура выражения. Мужественный, красивый, немногословный человек, — а в проявлениях актерских очень тонкий. И у него камертончик был внутри, который отличает хороших артистов. Он совершенно не врал, ни в чем. И вот в этой маленькой работе, — имею в виду фильм «Гамлет», который я тоже снимал на Высших режиссерских курсах, где Степин играл отца Гамлета, — нет слов. Он (Призрак) приходит к Гертруде в тот момент, когда Гамлет (его играл Юрий Черкасов) вне себя от поведения матери, чтобы защитить ее от Гамлета. И он потрясающе все это делал. Что значит глупое слово «потрясающе»... Он очень тонко и деликатно это делал. Он меня все время удивлял.

Вообще данные, которые у него были, от внешности до таланта... Для России эта внешность (нос с горбинкой) совсем не характерна, а он ведь совершенно русский человек из глубинки, и с таким удивительным лицом. У меня было ощущение, что он должен быть нарасхват, должен много сниматься... Он у меня снялся, и вы видели, какое у него лицо, сколько мужского обаяния! Возможно, будь он на Западе, это бы пригодилось. Трагедия дикая, что не пригодилось. И не то, что не пригодилось, а то, что так страшно кончилось.

Когда такие ребятки, дети страны, с удивительным, очень человечным восприятием мира, выстраданностью его, уходят, как ушел Эдик, становится не по себе.

Степин, как я его наблюдал, никогда ни подо что не подделывался. Настоящий мужчина с чувством собственного достоинства, которое не давало ему возможности войти в свою «сотку», — а она, наверное, была в этом театре. Он не попадал в нее своей человеческой правильностью, не совпадал! Не старался места себе побольше занять, не мог ничего о себе сказать или для себя попросить. Это же глупо: чего про себя говорить? А потом, наверное, наступил момент, когда Эдик решил, что он неуспешен и никому не нужен.

Видимо, у него появились сомнения в себе. Когда тебя не принимают, начинаешь думать: раз меня не принимают, может, надо измениться, подделаться? А воспитание-то... Я не видел его родителей, но он замечательный парень. Воспитание они ему дали правильное. Такой правильный человек попал в, мягко сказать, очень сложную среду.... Не смог в ней жить, под нее подстроиться, — да и не надо этого! Но ведь самое ужасное, что если ты не подстроишься, тебя убивают.

Удивительная вещь. Я достаточно давно жизнь наблюдаю. И у меня складывается такое ощущение, что на части света, где мы с вами живем, и которая называется Россия (может быть, оно давно происходит, и советская власть все усугубила, или даже дело не в советской власти, а в характере национальном), идет скрытая война середняка с талантом. Война серости с талантом. Причем со стороны серости она совершенно не знает никаких правил и границ. Война эта абсолютно односторонняя, бескомпромиссная, на выживание. Часто думаю: откуда такая ненависть к талантливым людям в этой стране? Что это за национальная черта? Потому, что их здесь много рождается? Возможно, слишком много? Может быть, если бы было меньше, тогда бы ценили? Кого-то они раздражают, кому-то мешают... Нужны не творцы, а исполнители (в одной передаче об Олеге Дале так сказали). А Эдик не был исполнителем, он не мог быть исполнителем.

Его педагогом был Евгений Лазарев. А ведь в спектакле театра им. Моссовета «Мадам Бовари» были замечательные работы и у Лазарева, и у Эдика (роль Ипполита). Удивительно достоверная, киношная роль. Уникальный парень... Не знаю, как было можно просмотреть его! Понятно же, что человек талантливый иногда не может за себя постоять, особенно в театре, его надо вытягивать, руку помощи подавать... Так бездарно поступить с ним: пропустить, проморгать!

Что я мог... Однажды меня вызвали на пробы, взял у него фотографии, отнес. Ну, хотя бы это я сделал! Конечно, его не вызвали, да и кино там не случилось. Когда у меня были довольно неприятные, тяжелые времена в театре, он меня очень поддержал. Вплоть до того, что собирался «защищать». Хотя я его старше. Я чувствовал его готовность пойти даже на жертвы. Потому что это «по справедливости». У него было обостренное чувство справедливости. Он был готов пойти на жесткий прессинг, если это нужно. Помню, был в театре какой-то юбилей, появились непонятные люди, нахамили, — так он с ними дрался, причем один! Мужская жажда справедливости... И все это было очень правильно.

Эдик был гордым. И — настоящим. По-моему, таким мужчина и должен быть. В профессии и вообще в жизни. Считаю, что если еще рождаются в российской глубинке такие ребята, как Эдик, то может, еще не все потеряно. Потому что иногда думаешь, что уже все.

Есть еще один трагический момент: существующая в столице среда (театральная и т. п.) отталкивает людей, скажем так, чистых. Людей, которые приходят из другого мира, где все ясно-понятно, где не смешивается черное и белое. А здесь они попадают в среду, о которой Цветаева (попав в театре за кулисы) сказала: «Внимание, мы в царстве лжи». И в самом деле, воспитанному в простых, понятных отношениях человеку очень тяжело здесь, а иногда трудно до такой степени, что эти люди просто погибают. Они не выдерживают и умирают.

Эдику надо было уходить отсюда. Но куда ему было уходить? Безвременье. И он поставил на себе крест. Выбрал я его для своих работ потому, что на курсе он был самый, на мой взгляд, яркий... Мужественная внешность. Мог играть героев, героев-любовников. Он напоминал мне молодого Бельмондо. Он в армии уже тогда отслужил. Кроме того, они прекрасно смотрелись вместе и очень подходили друг другу, — Эдик и Лада Царева, его однокурсница, которая тоже снялась с ним вместе, и которая тоже рано ушла из жизни... Какое-то жуткое мистическое совпадение. Эдика я вообще любил, как актера, поэтому еще и в роли Отца в «Гамлете» (моем учебном фильме) снял. Если бы в то время у меня получилось снимать кино, то в моих фильмах обязательно играл бы Степин. Я его снимал бы и снимал.

Андрей Сергеев

← Андрей Сергеев: От Сциллы до Харибды